У них босс не только военный руководитель, но и духовный, – украинский моряк о пиратском плене

2013-01-28 09:29:38

Напомним, что еще 23 декабря у побережья Нигерии пираты совершили захват итальянского судна «Asso Ventuno», в составе экипажа которого были два херсонских моряка – Анатолий Алексеев и Константин Кикин. Анатолий Алексеев поделился своими впечатлениями о плене.

– Я всю жизнь с морем. В 1981-м закончил
херсонскую «мореходку». По специальности – судовой механик. Понятно, что
с украинским мореплаванием у нас сейчас не очень, а потому всё больше
под чужими флагами ходил. С 2008 года – на судах одной и той же
небольшой итальянской компании. На «Asso Ventuno» – с февраля 2012 года.
Там я по итальянской классификации – первый механик. Надо мной –
старший механик. А если по-нашему, то я – второй механик. Это как
инженер на производстве. Всё в машине замыкается на мне.

Чтобы
было понятно, «Asso Ventuno», как и другие суда компании, – довольно
специфическое. Оно «заточено» на обслуживание морских буровых платформ,
снабжает их продуктами, питьевой и технической водой, запчастями,
трубами, разными специальными сыпучими и жидкими грузами для работы
буровых. Длина – 67 метров, ширина – 16. Построено в 1998 году. Тоннаж –
чуть больше трёх тысяч тонн. В общем, судно не очень большое. В своём
классе оно среднее.

Для снабжения буровых платформ есть
специальные танки, контейнеры, система разгрузки, «динамик позишн» – это
чтобы в одной точке, подруливая винтами, «зависать» можно было. Еще
пассажиров можем перевозить. Работают суда компании там, где есть
буровые – в Северном и Средиземном морях, у берегов Африки и Бразилии. В
общем, ничего такого особенно ценного, на что польстились бы пираты.
Экипаж – 16 человек. 8 европейцев – итальянцы, кок-черногорец и мы со
вторым механиком Костей Кикиным из Украины. Еще 8 человек – нигерийцы.
Коков на судне было, кстати, двое. Для белых и для чёрных. Не потому,
что какой-нибудь там расизм. Просто у нигерийцев кухня очень
специфическая. Они к итальянской не привыкли, а мы – к их.

Тактика пиратов и нигерийские нравы

23
декабря мы уже «отработали» буровую у побережья Нигерии и шли в порт
Харкурт. В тех водах неспокойно, а потому обычно суда, которые
направляются в порт, сначала собираются у последнего буя, где начинается
прибрежный шельф, и ждут катер нигерийской охраны. Шельф мелкий, а в
нём что-то вроде канала с нормальной глубиной. Это место считается
наиболее опасным, потому что у судов нет никакой возможности манёвра.
Вот почему и нужна охрана. Дельта Нигера очень большая, и государство её
контролировать не в состоя­нии, а потому там полно различных хорошо
вооруженных то ли повстанцев, то ли бандформирований. Да и в самой
Нигерии людей с автоматами очень часто можно встретить. Много людей в
форме. Это и военные, и полиция, и разные охранные фирмы. На
перекрёстках – пулемёты. Каждый раз из порта в гостиницу приезжали
обязательно под охраной двух автоматчиков. Сама гостиница – как
крепость. Высокие стены, мощные ворота, окна – в основном во двор.
Правда, в городах нападают редко, но циркуляры, что такое было,
приходили. И в море тоже нападают. С «Asso Ventuno» такое пару лет назад
было. Тогда пираты только вещи с мостика сгребли – и всё. Хотели ещё
старпома забрать, но он здоровый был, начал упираться, а тут как раз
сторожевой катер подходил, вот они быстро от судна и отчалили. В этот
раз всё случилось совсем по-другому. Захватить судно – не такая уж и
проблема. Скоростная лодка по-любому догонит. Даже швартоваться не надо.
Для чернокожих ребят, которые живут в почти естественных условиях, как
показывали в «Клубе путешественников», по кранцам (это такие покрышки по
бортам висят, чтобы о причал не биться) взобраться – не вопрос. К тому
же судно сидит низко. Двери металлические задраены, иллюминаторы – тоже,
а у рубки никакой защиты нет – сплошное стекло. Главное, чтобы времени
хватило.

Захват судна

В общем, было
уже темно, часов 8 вечера. Мы шли к бую. Я после ужина пошёл в машинное
отделение, надо было сделать кое-что. Слышу – на машины нагрузку дали. У
них хоть обороты всегда одни и те же, но когда нагрузку дают – слышно.
Думаю, наверное, или рыбаки по курсу попались, отворачиваем, или ход
дали, чтобы к точке рандеву успеть. Никаких особых эмоций во мне это не
вызвало. Потом слышу, что нагрузка уж что-то слишком большая стала.
Пошёл в центральный пост управления (ЦПУ), откуда работу машин
контролируют. Смотрю, а на мониторах параметры на пределе допустимого и
старший механик в лице как-то изменился. Спрашиваю: «Рыбаки? Пираты?» А
он от волнения не на английском, а на итальянском языке отвечает. Потом
капитан заскочил – тоже на итальянском. Я не пойму, в чём дело. Потом
«дед» (так старшего механика на флоте называют) сказал, чтобы я за
капита­ном в помещение рулевых машин шёл, их надо было на ручное
управление перевести. Чтобы стало понятно, ход вперед и назад
управляется за счёт поворота лопастей винтов, а крутятся они всегда в
одну сторону. А тут мы заметили, что они почему-то в нулевом положении,
просто воду молотят. Капитан говорит: «Переводи на ручное, пароход
крутить будем. Пираты». Только судно всё равно теряло ход, и от
маневрирования никакого толку не было бы. Вернулся обратно. Тут от
перегрузки двигатель перегрелся, и автоматика его заглушила. И свет
погас тоже. Я подумал, что надо Костю предупредить, хотел выскочить из
ЦПУ, а дверь в надстройку уже изнутри закрыли, и рядом старпом стоит,
задрайки держит.

Снаружи шум какой-то, то ли наши, то ли
пираты. Но пираты, похоже, уже на борту были. В общем, в машине капитан,
старпом, второй помощник капитана, «дед» и я. Запустили стояночный
генератор, и начала сигнализация срабатывать, потому что кое-какие
механизмы перезапустить надо после отключения. «Дед» сказал мне
сепаратор, который топливо для двигателей в рабочие цистерны накачивает,
перезапустить. Я спустился вниз, а через какое-то время на трапе
появляется негр и автоматом машет, дескать, сюда иди. Там шумно очень,
кричать без толку. Но и без этого понятно. Я пошёл в ЦПУ, он в спину
стволом толкает. У них, кстати, у всех «калашниковы» были, только разных
моделей. В ЦПУ ещё один негр. У них английский специфический, через
слово понятно, но когда автоматом толкают, явно не на кофе приглашают.
Повели наверх. По дороге видел, как здоровенной такой кувалдой двери в
каюты выбивают. У них, кстати, она и лом постоянно в лодке лежат. Орудия
труда такие. Ума не приложу, как они умудрились дверь из надстройки
взломать, она металлическая всё же. Практика у них, наверное, большая.
Меня вывели на площадку, которая вокруг мостика снаружи, и велели лечь.
Рядом автоматчик. Он сразу меня ощупал всего, часы с руки снял. Пробовал
голову приподнять, чтобы осмотреться, а он мне ногой как двинул в лоб. А
потом начал затвором клацать периодически. Думаю, он же так все патроны
из магазина выщелкает. А потом рассмотрел – автомат на предохранителе,
он затвор до половины оттянет (дальше не идёт), а потом отпустит.
Клац-клац. На нервы действует поразительно. Взбадривает. Долго лежу,
негр уже расслабился, отворачиваться начал. Думаю, выдернуть у него
автомат, а самого за ноги

и вниз? А потом думаю, а сколько их там?
Что я один навоюю, я ж не Рэмбо, не начнут ли они по остальным
безоружным стрелять? В общем, лежу, не дёргаюсь. Смотрю – чьи-то ноги в
моих собственных туфлях прошли. Тут привели Костю и повара, который
белый, но не положили, а посадили. Тут и я попросился сесть. Потом нас
всех отвели на мостик. Там весь экипаж был – и белые, и чёрные. Черным
тоже досталось, у пары кровоподтёки конкретные были. Потом нам троим –
повару, Косте и мне – велели к своим каютам вести. Их каюты по уровню
ниже, а моя – сразу под мостиком. Сначала вниз спустились, оттуда я сам
поднялся. В коридоре негр с автоматом. Дверь моя невзломанной оказалась.
Я ее ключом открыл, зашёл и прикрыл тихонько. Пока негр не вошёл, успел
бумажник под койку кинуть и внешний жёсткий диск от компьютера под
матрас. Говорят, мол, деньги давай. Я объясняю, что наличных нет. Тут
щелчок затвора, но не такой, как на мостике был. И вдруг бабах. Не в
меня, но в мою сторону – в диван, который за спиной. Холостой ли это был
выстрел, или в диван пуля попала, что рикошета не было? Стены-то
металлические. Тогда я согласился, что ему деньги нужнее, чем мне, и
бумажник из-под койки достал, стал просить, чтобы он водительские права
не забирал. Он деньги вытащил, а бумажник на пол бросил. Потом негр
начал вещи мои из шкафа доставать и в мой же чемодан складывать, а потом
то же в мой рюкзак перепаковал, а чемодан бросил. Много чего взял, а
меня на мостик отвёл. Там все наши были, вещи кучей лежали. Тут самый
главный негр (они его боссом называли) приказал капитану дать полных ход
и показал на карте, куда идти. Капитану, кстати, досталось. Ему здорово
по голове заехали. В общем, идём, а босс на отметки на радаре всё время
смотрит и спрашивает: «Секьюрити? Секьюрити?» Уж очень они катера с
охраной боялись. Дошли до шельфа, дальше нельзя – мелко. Тут команда:
чёрные на месте, белые – на главную палубу. Там нас выстроили, и босс
начал по нескольку раз спрашивать, у кого какая должность на судне.
Ткнул пальцем в капитана, старшего помощника, старшего механика и меня –
в лодку. Пробовали возмущаться, но тут сразу крики, затворы клацают,
толкают. В лодке уже в куче лежали вещи и мобильные телефоны команды, а
ещё всё продоволь-ствие, что на борту было. Лодка большая такая,
пластиковая. Два подвесных мотора мощных, а на носу пулемет.

Заложники

Долго
шли, больше часа, наверное, на большой скорости. Вокруг темнота, в паре
мест только какое-то зарево. Сидишь скрюченный, всё затекло,
пошевелиться боишься, только думаешь – куда везут, зачем? Что будет? А
вдруг полицейский катер? Сразу же стрелять начнёт. Ладно негры – работа у
них такая, а мы при чём? Увидят нас, не увидят? А может, нас специально
взяли, чтобы полиция не стреляла? Думал ещё за борт прыгнуть. А что
дальше? Остановятся или нет? Будут стрелять в воду или нет? Что с
итальянцами будет? Куда плыть? Где берег? А на берегу что? Акулы опять
же.

Доплыли до дельты Нигера, а там сплошные протоки – и
большие, и маленькие – как в днепровских плавнях, только намного больше
их. А вокруг мангровые заросли. Там ноги на раз сломать можно. И сразу
холодно очень стало. Я в комбинезоне, а остальные наши вообще в
футболках и шортах. Тут я понял, почему негры в жару в куртках и шапках
были. Да по морю, когда на скорости шли, нежарко было, а тут прямо
вообще. Как только к реке подошли, босс очередь из пулемёта дал. Мы все
сжались. Куда он стреляет, в кого, будут ли в ответ стрелять? Но никто
не стрелял. Наверное, это сигнал был. И вот мы пошли по всем этим
протокам в темноте, на скорости, только на поворотах негры фонариком
подсвечивали. В одном месте негр, который впереди сидел, от ветки
уклонился, а я не успел, мне лоб рассекло.

В еще одном месте почти
остановились. Босс начал с кем-то фонариком перемигиваться. Выяснилось,
что там автоматчик на лодке. Подошли к берегу. Там оказался какой-то
бандитский лагерь. Ничего, в принципе, нет – только сарай, железом
крытый. Нас оставили в лодке, а босс и еще несколько негров с кем-то на
берегу минут двадцать разговаривали. Потом выгрузили часть продуктов и
поплыли дальше. Стало понятно, что нам не сюда, а продукты, наверное,
как плата за проход по территории были.

В лагере пиратов

С
моря шли в общей сложности часа четыре. В конце концов, прибыли уже в
лагерь пиратов, которые нас захватили. Там тоже постовой на лодке и
сарай. Нас вывели на берег, вынесли вещи. В сарае с двух сторон
поставили по ведру с бензином и зажгли для освещения. Часть бандитов
улеглась в сарае, часть – под открытым небом на каком-то тенте, а нас
просто оставили. Что вокруг – непонятно. Следит за нами кто-то или нет, –
тоже. Пробовал в сторону шагнуть, нога провалилась. Негр кричит:
«Снейк» (змея то есть)и ржёт, гад. Земля сырая очень, лечь негде, сесть
тоже. Правда, вынесли одно пластиковое кресло. Мы там капитана усадили.
Ему больше всех досталось. Я нашёл какой-то корень и на нём примостился.
Сначала одной половиной спины полежишь, потом другой, а голову на
пенёк. У меня в карманах ветошь была, я её на него пристроил. К утру
рассвело, и стало понятно, что мы на каком-то острове. На нём пятачок
зеленой растительности, а вокруг сплошные мангры. Когда прилив, они под
водой, а в отлив вода метра на два падает, и они обнажаются. Вода
грязная, мутная, не особо пресная и ещё нефтяными разводами покрыта.
Чуть дальше – крекинговая установка, на ней пираты «левый» бензин
делали. На другом берегу – тоже лагерь, но, как оказалось, других
бандитов. Пулемёт с лодки сняли, а куда дели, не видно. А охрана есть –
часовой в лодке маячит. Потом пираты проснулись и велели нам идти в
сарай. Мы снова испугались. Зачем идти, они не говорят. Но выяснилось,
что там мы будем спать на тенте. Когда мы проснулись, я попросил, чтобы
дали что-то, чтобы рану на лбу продезинфицировать. Очень боялся, что
заразу подхвачу. Дали тряпку, смоченную в виски. Позже ещё привезли
местное средство. Называется датол. В зависимости от дозировки им можно
стирать, полы мыть и раны обрабатывать. Оно потом очень пригодилось,
потому что один из наших здорово руку на костре обжёг.

Когда
мы проснулись, нас заставили показать, где чей телефон. Ещё я выпросил у
негра, чтобы он часы из кучи вещей дал, чтобы ориентироваться во
времени можно было. Он согласился, но сказал, что потом их всё равно
заберёт. Оказалось позже, что это часы нашего негра Абрахама.
Получается, что вещи черной части нашей команды они тоже изъяли. Ещё я
сим-карту и флешку из своего телефона забрал.

Так и
началась наша жизнь в плену. С продуктами проблем особых не было. Нам
дали макароны, сосиски и консервы из запаса нашего же судна. Только уже к
вечеру от жары почти всё испортилось, кроме макарон, конечно. Готовили
на костре в той же посуде, что и пираты. В первый день, правда, ничего
не ели, все ждали, что скажут, что с нами будет. Сами пираты ели
какую-то крупу. Её и варили, и просто водой разводили. Как-то три курицы
привезли и сварили. Рыбу какую-то речную вяленую ели. Очень много
чего-то похожего на перец ели. На противоположном берегу пара кустов
таких было. Ни фрукты, ни зелень там просто не растут. А вот с водой
было плохо. Нам дали из нашего же запаса в пластиковых бутылках, но она
быстро закончилась. Иногда целыми днями без воды были. За ней пираты
куда-то на лодке плавали. Они вообще часто куда-то уплывали, особенно
босс. Но меньше двух человек с нами никогда не оставалось, а обычно было
человек пять, причём не тех, кто нас захватывал. В принципе, на этом
пятачке мы могли передвигаться вполне свободно. Я в первые дни, пока
вода была в достатке, даже пытался себя в тонусе поддерживать, ходил
туда-сюда по тропинке в шагов тридцать. Но хочешь куда-то дальше – сразу
клац-клац. В основном в сарае на тенте лежали. Днем жара, лежишь и
чувствуешь, как из тебя влага буквально вытекает. А ночью холодно. Мы
потом выпросили простыню и все под ней ночью прятались. Ещё я выпросил
свою же футболку и свитер. А к концу они какие-то старые и грязные
поролоновые листы привезли. Мы их под тент уложили. Теплее стало. За
водой, чтобы посуду помыть и условно самим грязной водой помыться, к
реке ходили, но, правда, когда отлив был, нас туда не пускали. Может,
боялись, что на манграх покалечимся, а им потом перед боссом отвечать.
Негры говорили, что крокодилов в этих местах нет – не любят они
солоноватую воду, зато полно было земляных крабов. Они наглые,
агрессивные и щиплются здорово. Даже в сарай к нам заползали. Ну а
москиты и всё прочее – в полном ассортименте. Мы всё боялись, чтобы
малярию не подхватить. Когда слышался звук мотора катера или вертолёта,
нас сразу в сарай загоняли. Иногда стрельба начиналась. Кто, в кого,
почему? Будут ли в нас? Животного страха, паники, не было, но умереть
где-то на краю света даже не то что страшно было. Жалко, скорее. Ладно,
ты сам, а семья как останется?

Вообще негры часто что-то
вроде детской войнушки устраивали. Бегают друг за другом, «тра-та-та»
кричат, затворы дергают. Потом патрон из патронника достают, а ты
смотришь, куда ж ты, зараза, ствол направляешь? А иногда ругались между
собой, чуть стреляться не начинали. У них, кстати, босс, похоже, не
только военный руководитель, но и духовный. Формально они католики, а на
самом деле каждый какому-то дереву молится. Амулеты надевают, морды
себе разрисовывают. Когда мы от нашего судна отплывали, босс воду черпал
и брызгал, так они нас автоматами

в стороны отпихивали, чтобы
капли поймать. Это, видимо, чтобы удача была. На нас всегда попадало. Я
своему богу молился, а они на своей территории – пусть своим молятся.
Будет им удача – и для нас всё хорошо сложится. Потом, кстати, негры
стали нас меньше опасаться. Видно, сообразили, что мы поняли, что бежать
оттуда просто некуда. Пешком через мангры не уйдёшь. Разве только на
лодке. Но без проводника или навигатора – это гиблое дело. В общем,
следить за нами стали меньше. Даже пулемёты без присмотра оставляли
сушиться. Вообще они к оружию очень внимательно относились, часто
чистили. Ну захватишь оружие, перестреляешь всех, а дальше? Всё равно не
выйдешь оттуда. Да и конкурирующая фирма рядом среагирует. Это точно.
Мы как-то сказали охранникам, что Рождество там, Новый год. Почему бы им
не отпраздновать их дома. Всё равно мы никуда не денемся. А они в
ответ: «Нет. Нельзя. За нами идёт охота. Нас всех хотят убить». Попробуй
пойми, что у них там за разборки. Полицию они жутко боялись. У них
полиция сначала всегда стреляет, а потом уже разбирается. А может, и не
разбирается вовсе. Италия заложников не выкупает. Скорее всего, мы им
были нужны в качестве прикрытия, которое, как живой щит, перед
полицейским судном выставить можно было, пока по морю и дельте шли.

Больше
всего напрягала неопределённость. Мы постоянно спрашивали у охраны,
зачем мы им, что будет дальше. Ответ был один: «Все вопросы к боссу».
Мобильная связь там не работала. А потом, на десятый день, 2 января,
оказалось, что босс даже ни с кем не связывался. Понятно, что семьи наши
знали уже, наверное, что нас захватили, а вот живы мы или нет? В общем,
только на десятый день босс начал спрашивать у капитана, с кем можно
связаться. Капитанского телефона среди тех, что они привезли, не было,
но он помнил номер своего отца – тот тоже в нашей компании работает.
Отплывали на лодке от берега с капитаном, и босс звонил по спутниковому
телефону. Может, чтобы никто не слышал, а может, боялся, что место,
откуда он звонит, спутник зафиксирует. Я вообще первые дни думал, что
дома ничего не знают. Вот завтра-послезавтра нас освободят, и потом на
под новогодние шутки-прибаутки дома расскажу обо всём как о приключении.

Мы
стали ждать освобождения к вечеру 3 января. Не вышло, о чём-то не
договорились они там. Думаю, на мой день рожденья, 4 января, уж точно
мне подарок будет. Тем более что 3-го приплыла негритянская бригада,
которая нас на судне захватывала, а нам говорили, что увозить нас будут
те, кто привозил. Уже суббота, 5 января, а босс говорит, что пока
ничего. Как потом оказалось, на уровне министерств и посольств решалось.
Мы-то думали, что просто на уровне нашей компании. Какие требования
выдвигали пираты, чего хотели, я до сих пор не знаю. Мы как-то все на
лодке выплывали, босс каждому на пару секунд давал трубку, и мы
говорили. С той стороны хотели проверить, все ли мы живы.

«Ту хоум?»

В
понедельник, 7 января, вроде бы наконец-то договорились. Сказали, что
после 7 вечера придёт лодка. Но босс этот вариант «зарубил». Не хотел в
темноте плыть. Утром, 8 числа, команда грузится в лодку. «Ту хоум?», –
спрашиваем. «Ту хоум», – говорят. Думаю, если бы хотели убить, то далеко
бы не завозили. Со вчерашнего дня осталась одна бутылка воды. Я её с
собой прихватил и, как оказалось, не зря. Поплыли. В одной из проток,
извилистой, узкой, из-за поворота выскакиваем, а там – катер
полицейский. Чуть в него не врезались, бортом чиркнули. Оттуда в нашу
сторону стрелять начали. Наша лодка быстро за поворот с линии огня ушла,
и ни в кого не попали. Думаю, оттуда неприцельно стреляли. Для них это
такая же неожиданность была, как и для пиратов. Дошли до места передачи.
Там лодка, два рулевых и представительный негр в костюме. Жара
страшная, а он при полном параде. Он с боссом о чём-то поговорил, потом
пересел к нам, и мы снова поплыли. Оказалось, что обратно, на пиратскую
базу. До вечера сидели на берегу. Солнце уже садится, наверное,
вариантов нет. Капитан психанул, стал ругаться с боссом. Мы даже
боялись, как бы босс его не прибил – мы не в том положении, чтобы права
качать. Ничего, обошлось. Допили последнюю воду из бутылки, пошли к
боссу просить воды. Тот сказал, что лодка за ней ушла. Через какое-то
время стрельба – пираты по своим стреляют, не на поражение, правда, а в
воду рядом с лодкой, которая за водой уходила. Оказалось, что команда
была никого не привозить, а эти двое, что за водой плавали, с собой
третьего прихватили. Он у нас какое-то время старшим охраны был. Нельзя у
них без разрешения. Дисциплина. Этих троих из воды повылавливали, а
потом на земле разложили и отлупили палками.

Освобождение

Часов
в восемь вечера снова в лодку. Поплыли. Что домой, уже не верится. По
дороге чуть не разбились. Скорость большая, а впереди дерево в воду
упало. Босс как заорёт: «Даун!» Мы все попадали. Но повезло, проскочили
под ним, только ветки прошелестели по корпусу. Чуть-чуть – и головы бы
поотрывало. Подпыли к какому-то причалу. Босс с пулемётом и автоматчиком
высадились, а мы в лодке ещё с тремя отошли в сторону. Ждали часа
полтора–два. К причалу пришёл катер. Босс с ним переморгался фонариком.
Нас на катер. А сами ходу. Часа через четыре катер пришёл в Оуи. Пока
плыли, дали телефон жене позвонить. Потом, кстати, постоянно телефон
предлагали, чтобы позвонить можно было. Там встреча, охрана, пулёмет,
какие-то негры официальные. Обнимают, руки жмут, извиняются. Ещё телефон
дали – мне из Абуджи, из украин-ского посольства звонят.
Поинтересовались, как со мной всё. Сказали, куда и кому звонить, если
хоть малейшие проблемы будут. Я, правда, фамилии так и не запомнил, но
очень внимательно отнеслись. И в дальнейшем ещё мне телефон не раз
давали – из нашего посольства мне звонили. А потом – через цепь
автоматчиков быстро в машины, в них тоже автоматчики. Минут через
двадцать привезли в гостиницу – отдыхайте. Кое-как помылся – вода из
крана тонкой струйкой. Телевизор, мягкая постель, всё не сырое, не
вонючее. Даже удивительно было после нашего барака. Часа два подремал, а
вот заснуть от возбуждения так и не удалось. Утром нас покормили и под
охраной повезли в Харкурт. Завезли на какую-то не то военную, не то
полицейскую базу. Там уже были люди и из итальянского посольства, и из
нашей компании. Там и вещи наши были, которые с судна нам передали – из
тех, что пираты не забрали. Самое главное – бумажник мой и документы
были. Вместо моих туфель Костя кроссовки положил, которые негр, что в
туфлях ушёл, оставил. Только мне они оказались малы, так и пришлось
дальше в страшных рабочих ботинках домой ехать. Кстати, я точно знаю,
что Костя вещи в мой чемодан укладывал, а тут всё в каком-то пакете
оказалось. «Насадили» чемодан-то нигерийцы, и не пираты уже, а мирные.
Нас осмотрели врачи, взяли анализы. Никакую заразу мы, к счастью, не
подхватили, но похудели, а ещё у нас дефицит витаминов и микроэлементов,
особенно магния, от постоянного стресса. Потом всё закрутилось,
завертелось. Под флагами Евросоюза и Италии поехали к какому-то
серьёзному местному, который отвечает за безопасность в этом районе. Тот
снова извинялся, говорил, что государство пока не в силах
контролировать дельту Нигера. Итальянцы сказали, что у меня есть два
варианта: выбираться из Нигерии самому с помощью украинских дипломатов
или лететь с ними на самолёте в Италию, а потом уже дальше. Я, конечно,
выбрал второе, скорее бы из этой Нигерии. Быстро на самолёт, который за
нами специально прислали, и через несколько часов мы в Риме. Там меня
встретили наш Посол и консул, накормили, всё расспрашивали, отвезли в
украинское посольство. Я там переночевал в гостевом домике. С утра к
прокурору. Там я дал показания о том, как всё было. Потом на самолёт
(хотя у меня не было итальянской визы, никаких проблем не возникло – так
посадили) – и через Турцию в Одессу. Билет мне компания купила. Билетов
вообще три оказалось. Ещё по одному заказал итальянский МИД и наше
посольство. В Одессе встретили жена, сын и дочь. Несколько часов – и я
дома. Вот только маме второй раз подряд плохо стало от волнений, в
больницу попала. Ей 75 лет уже. Такая вот история. А вообще я всем очень
благодарен – и итальянцам, и нашим, всем людям – и знакомым, и
незнакомым, кто за меня переживал. Кстати, на днях звонил отец капитана.
Сожалел, что я так быстро уехал из Рима. Он хотел пригласить к себе,
потому что, как он сказал: «Ты столько пережил вместе с моим сыном, вы
все поддерживали друг друга, и поэтому ты стал членом нашей семьи». А
ещё звонили из компании и спрашивали, буду ли я теперь с ними работать. Я
ответил, что буду. Море – мой хлеб. Но лучше всё-таки подальше от
Нигерии.

Кирилл Горелов, «Гривна»