“Когда шли под украинским флагом, нас пытались таранить и брать на абордаж”

Восьмичасовый переход сторожевого корабля СКР-112 с военной базы Черноморского флота на озере Донузлав в Одессу был похож на маленький, но искренний бой за принятое решение. Победой он обернется или гонениями, экипаж не знал.

Присягу приняли всей бригадой

История, наделавшая в свое время немало шума, началась в январе 1992 года, когда 38-летний Николай Жибарев служил на флоте начальником штаба 17-й бригады.

– Украина имела свои вооруженные силы, в сухопутных войсках массово принимали присяги. А статус Черноморского флота был неопределен, – рассказывает Николай Жибарев. – Нас собрал командир бригады Юрий Шалит и сказал: надо определиться. Из Москвы могут дать приказ, который мы должны будем выполнить, но который может войти в противоречие с законодательством Украины. Так пришло решение присягнуть Украине. Присягу принимали в торжественной обстановке на корабле СКР-112. Я первым зачитал текст и первым расписался. За мной – командир корабля Сергей Настенко и личный состав. Кто не хотел – не принимал. Были моряки из разных республик – России, Дагестана, Чечни. Но большинство все же присягнули Украине. Для Черноморского флота это была "бомба". Помню, не прошло и получаса, как позвонил вице-адмирал Фролов: "Жибарев, что это за анекдоты мне рассказывают?.." Я не скажу, что мы были пионерами, присяги на флоте до нас принимали, но поодиночке. А мы стали первой бригадой. И сразу же на себе это ощутили.

Командира бригады отстранили от обязанностей. С личным составом проводили беседы. Кого-то уговорили отказаться от присяги, кого-то наказали, найдя удобный повод, кого-то перевели в другую часть. Жибарева оставили при должности, но с новым командиром, кстати, давним знакомым, начались разногласия.   

В мае 1992 года СНГ потряс дерзкий переход корабля МПК-116 из Донузлава в Севастополь. Командир МПК принял присягу Украине, старший помощник Комиссаров – нет. Ночью без команды он вывел корабль в море, публично заявив, что не хочет быть рядом с офицерами, присягнувшими Украине.

– Комиссаров служил в нашей бригаде, я его лично знал. На его поступок мы отреагировали спокойно: перешел – так перешел. У каждого есть право выбора.

Налево – на Одессу!

Тучи сгустили, когда в июле 1992-го Жибарев вернулся из отпуска.

– Командир бригады заявил, что я отстранен от обязанностей. На службу могу не ходить, зарплату дадут. А дальнейшую судьбу решат в штабе Черноморского флота. Службу я посещал, но к документам меня не подпускали. Пришли подчиненные: если вас уберут, нам тоже конец – разбросают по разным местам, и то, что приняли присягу Украине, забудется, размоется. Тогда постановили, что вынуждены о себе заявить, совершить поступок, на который обратят внимание. А Украина в беде не оставит. Ведь когда присягу принимали, нас сам министр обороны поздравлял. Только решили не ночью идти, как Комиссаров, а днем. Как раз выдался повод – 21 июля планировалась тренировка военного парада. На этом фоне мы и снялись с якоря и начали движение на выход из Донузлава. Только пошли не направо, как все, а налево – на Одессу.  

На борту СКР-112 тогда было 80 человек, полный комплект боеприпасов: бомбы, торпеды, артснаряды и… заложник – капитан 3-го ранга Семенов, который должен был быть старшим на тренировке парада.

– Я заявил ему, что, как старший по званию, принимаю командование на себя, – вспоминает Жибарев. – Сказал Семенову, что он может оставаться на корабле, но ни во что не вмешиваться.  

Морской бой

Замысел экипаж СКР-112 держал в тайне, но тактический ход экипажа раскусили довольно быстро. События развивались, как в фильме про морской бой. Выйдя из Донзлава в 8.30, команда обнаружила, что за ними уже следуют малый десантный и противолодочные корабли. В 8.56 на мачте СКР-112 подняли украинский флаг, о чем было доложено в штаб ЧФ. В 9.25 начальник штаба вице-адмирал Гуринов приказывает поднять в воздух дежурные гидросамолеты БЕ-12. В 10.00 на связь с Гуриновым выходит командующий Военно-морскими силами Украины Борис Кожин: "Если есть воля людей, пусть корабль идет в Одессу". Гурин угрожает использовать оружие и вскоре… прямо по курсу СКР-112 разрываются артиллерийские снаряды.

– Они стреляли не в нас, а перед кораблем. Я напомнил, что мы идем под украинским флагом, сказал, что на провокации отвечать не будем, но готовы себя защищать, – вспоминает Жибарев.

В это время Кожин через радиоэфир призывает жителей Севастополя "бомбардировать" командный пункт ЧФ требованиями прекратить обстрел мятежного корабля: "Там могут быть ваши отцы, сыновья!"

10.25 – на противодействие самолетам БЕ-12 стартует украинский истребитель. Десантный корабль МДК решает идти на таран СКР, но тому удается маневрировать. 13.00 – самолеты ЧФ имитируют торпедные атаки. Через полчаса на арену действий выходит ракетный катер, с борта бросают швартовые, надеясь, что они намотаются на лопасти винта СКР. На корабле под украинским флагом играют боевую тревогу. Кульминация наступает, когда к мятежникам приближается сторожевой корабль "Разительный", готовясь взять СКР на абордаж.

– Если бы команда "Разительного" перешла на наш борт, мы бы ничего не могли сделать. Их – 200 человек, нас – 80. Да и не драться же! Я решил пойти на переговоры. С Настенко договорился, что если через полчаса не вернусь или не выйду на связь, пусть прорываются в Одессу без меня. Я был готов к тому, что буду задержан. Но когда в присланной с "Разительного" шлюпке матросы исполнили команду "Смирно!", понял, что ситуация не такая критическая. На "Разительном" меня тоже встретили как офицера, а не бунтовщика. В штабе Черноморского флота уже находился Борис Кожин, я связался с ним, подтвердил, что идем на рейд Одессы под украинским флагом и ждем представителя Минобороны. Нам дали добро. Вернувшись на СКР, от Настенко узнал, что это добро было дано на заход не на внешний, а внутренний рейд Одессы, где корабль будет в полной безопасности.
После 1993 года знаменитый сторожевик был разоружен и поставлен на разборку.

Последний поход

Экипаж был немало удивлен, когда его встретили с цветами, а на борт пытались прорваться возбужденные журналисты. Подтянулось командование Одесского округа, на самолете прибыла комиссия из штаба ЧФ. Несколько часов моряки писали объяснительные представителю Генпрокуратуры. Позже Жибарев получит уведомление, что оснований для возбуждения уголовного дела не обнаружено, но… в случае несогласия он может это опротестовать.

– Вот такая смешная была бумажка, – улыбается наш собеседник. – А те, кто злой на нас был, пугали не одним, а пятью уголовными делами!

В судьбе СКР-112 была еще одна интересная история. В декабре 1992 года корабль перешел из Одессы в Севастополь, где формировался штаб Военно-морских сил Украины. ЧФ о переходе не предупредили. Когда выяснилось, что юркий сторожевик благополучно миновал всю охрану и даже получил согласие на заход от оперативного дежурного (тот, похоже, был спросонья), в штабе ЧФ были большие разборки.

Прослужив в военно-морских силах и окончив еще одну академию, Николай Жибарев в 2004 году был назначен начальником Морской охраны при Государственной пограничной службе Украины. Сейчас он контр-адмирал. Благополучно сложилась и офицерская судьба Сергея Настенко. А вот СКР-112 больше не вышел в море – его посчитали устаревшим. Сначала хотели сделать музей, но против был сам экипаж: дескать, какие мы герои. После 1993 года корабль разрезали на металлолом. Когда он был еще "живой", Николай Жибарев попросил написать с СКР-112 картину и в качестве сюжета взять эпизод перехода корабля в Одессу. Сейчас полотно украшает кабинет контр-адмирала. Это единственное изображение украинского корабля, над которым реет не флаг отечественных ВМС Украины, а сине-желтый – государственный!