Новый поворот в проведении реформ определен, но ни анализа, ни выводов о просчетах и неучтенных рисках предыдущих двух лет не сделано. Мало того, в обществе звучит (и даже насаждается) мысль, что чиновники не хотят реформирования страны и являются главным тормозом процесса. Но перевод стрелок на чиновников – это уход от поиска истинных причин пробуксовки реформ. Убежден, что главное здесь – некомпетентность идеологов реформ, неверная оценка масштабов реформирования, количества и направлений одновременно начатых преобразований.
Именно игнорирование принципа, что ценность реформ измеряется не их количеством, а тем, сколько из них может быть доведено до логического завершения с максимальным социальным эффектом, и привело к таким неутешительным результатам.
Но без критического переосмысления пройденного пути реформ, корректирования курса и выработки новых механизмов реализации намеченного, без адекватного реагирования на реальные риски и просчеты достичь цели будет невозможно.
Говоря о властной вертикали, необходимо вспомнить определение философской категории "власть": это процесс подчинения всех подвластных субъектов общественной системы (экономической, правовой, политической, идеологической составляющих) директивной воле, которая исходит от политических партий, отдельных личностей, корпоративных и общественных организаций. Свою директивную волю власть насаждает посредством экономического и внеэкономического принуждения (заметим, что на украинском языке это звучит более емко и предметно – "шляхом примусу").
Возвращаясь к недавней истории, вспомним, что самое массированное экономическое принуждение, которое вертикаль власти применила на начальном этапе трансформации нашего общества, – это дерегуляция "вширь и вглубь", "шоковая терапия". Последствия этих мер показал двадцатилетний путь, пройденный страной: имеем колоссальные потери экономического потенциала, катастрофическое снижение доходов населения, глубокую поляризацию общества по имущественному признаку, хроническую зависимость потребления от импорта, низкие позиции в международных рейтингах.
Очевидны и прозрачны причины печальных итогов пройденного пути – это несогласованность и противоречие между экономической, правовой, идеологической видами власти в понимании сущности реформ и механизмов их реализации. Не последним в этой цепи стал и непрофессионализм власти.
Казалось, что после подобных выводов и определения причин плачевных результатов двадцатилетней трансформации общества невозможно допустить прежних ошибок. Однако повседневные реалии говорят, что "все опять повторяется сначала" и должных выводов властями предержащими не сделано.
Получив полномочия, Президент Украины и его администрация начали по своему пониманию и усмотрению укреплять и корректировать властную вертикаль. И здесь следует вспомнить о самых показательных моментах ее построения. Начало положил второй президент Л. Д. Кучма. Процесс государственного регулирования он направил прежде всего на уменьшение государственной регламентации деятельности хозяйствующих субъектов, но вертикаль власти при этом работала в рамках прямого административно-правового регулирования всей экономикой. Вроде все выстроилось, более-менее согласованно работали министерства и органы местного самоуправления, и в целом были получены положительные результаты.
Но в 2005 г. систему власти решили кардинально перестроить и получили сокрушительный обвал. Вскоре кризис 2008 г. еще более обнажил все просчеты, стал катализатором недостатков именно системы государственного управления. Правительства многих стран включились в борьбу с кризисом и приняли специальные программы, подтверждающие, что система государственного регулирования – неотъемлемая часть функционирования власти. Однако действующее тогда украинское правительство решило по-иному: не пускать кризис на нашу территорию. Последствия этого решения всем хорошо известны.
В 2010-м, с возвратом Конституции 1996 г., были значительно усилены президентские полномочия, что внесло существенные изменения в систему госуправления и коррективы в связку "власть-регулирование-дерегулирование". С одной стороны, страна получила возможность осуществления реформ из единого центра, "твердой рукой", а с другой – обострилась проблема, которая заключается в намерениях дальнейшего дерегулирования экономики, в то время как насущным стало перманентное регулирование. Кроме того, противоречивая связка "дерегулирование-регулирование" оказалась в плену зарегулированности исполнительной власти.
Мировой опыт проведения реформ убеждает, что формула успеха зависит от соблюдения "золотой середины" в действиях всех ветвей власти на всех уровнях, а также от степени государственного вмешательства в процесс развития. При этом, как доказывает жизнь, никогда нельзя руководствоваться принципом, что для существующей власти всегда мало власти. Даже получив исключительные полномочия, президентская власть должна опираться не только на действенную исполнительную ветвь, но и на систему сдерживания и противовесов.
Но именно эта диалектика сейчас поставлена под удар. Вспомним законопроект № 9665 "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины", который в начале февраля рассмотрен в первом чтении. Внимательное его изучение показывает, что строится не вертикаль, а пирамида, где роль остальных ветвей власти сводится к обслуживанию единственной ветви – президентской.
Законопроект предлагает следующее:
формировать программу деятельности правительства на основе предвыборной программы президента и ежегодных его посланий к Верховной Раде;
вменить в обязанность правительству издавать к исполнению акты не только на базе Конституции и законов, актов президента, но и ежегодных его посланий;
обязать местные органы власти исполнять все положения посланий президента;
исключить парламент из процесса подготовки основных направлений бюджетной политики – их планируется определять в послании президента;
упразднить Государственную программу экономического и социального развития Украины, в работе над которой принимают участие все органы исполнительной власти, благодаря чему возможно максимально сбалансировать развитие сфер экономики, гармонизировать работу органов власти!
Такие намерения представляют не что иное, как продолжение процесса зарегулирования исполнительной власти на фоне дерегулирования бизнеса.
Однако отдельные руководители президентской администрации утверждают, что подготовка программы имеет формальный характер, что это громоздкий документ, на который затрачивается много времени центральными и местными органами и который, дескать, дублирует принятые Комитетом экономических реформ программные документы.
Как видим, во главу угла всех стратегических документов и действий центральной и местной власти предлагается поставить ежегодные президентские послания. Но при этом ничего не говорится, что планируется в них изменить. Сейчас послания по сути являются публичными политическими обращениями и не содержат (кроме статистических таблиц) четких экономических расчетов.
Сам посыл, что центральные и местные органы власти должны руководствоваться ежегодными посланиями президента, автоматически исключает эти субъекты из процесса подготовки стратегических программных документов. В новациях явно просматривается идея зарегулирования исполнительной власти. Тогда возникает резонный вопрос: а достаточно ли у президентской власти механизмов и профильных институций, чтобы предметно, с точным моделированием выработать стратегию развития страны?
В моей статье "К прорыву не готовы" подчеркивалось, что послание президента "Модернизация Украины – наш стратегический выбор" – очень важный документ, содержащий идеи, которые необходимо на основе детальных расчетов и пропорций имплементировать во все государственные программы страны, и главное – в Государственную программу экономического и социального развития Украины (которую намереваются вообще ликвидировать). Предлагая новую парадигму стратегических программных документов, Комитет экономических реформ при президенте ставит "навыворот" всю систему работы органов власти. Дает ли он себе в этом отчет?
Необходимо обратить внимание на то, что в "парадном" Комитете экономических реформ состоят руководители органов власти, а его рабочий орган, который и занимается разработкой реформ, судя по их пробуксовке, состоит из недостаточно опытных управленцев, хотя и с престижным образованием. Консультативно-совещательные органы, которых при президенте создано уже несколько, советы дают, решения принимают, но не несут ответственность за качество предложенных обществу реформ.
За содержание и реализацию реформ отвечает правительство. Но оно изначально, на первых этапах, отстранено от их разработки. Налицо институциональный конфликт, который и тормозит процесс. Безусловно, в этом одна из причин пробуксовки, но, на мой взгляд, не основная. Основная причина – в непродуманной стратегии проведения преобразований, в плохом качестве их подготовки, ограниченном содержании и неправильно рассчитанном времени старта целого "вагона" реформ.
Почему не работает стратегия
У меня нет сомнений в том, что любой президент, начиная масштабные мероприятия, искренне и ответственно желает изменить страну. Но когда реформы по разным причинам не идут – надо задуматься, кто неправильно ориентирует общество, кто ставит перед органами исполнительной власти неподъемные задачи.
На эти, казалось бы, простые вопросы, однозначных ответов нет.
С одной стороны, разработкой и проведением реформ должен заниматься Кабинет Министров и рабочий аппарат Комитета экономических реформ, но последний перед обществом не персонифицирован и находится как бы в тени. Оказывается, что в реальной жизни доступного центра принятия стратегических государственных решений нет.
Я в этом убедился на собственном опыте, когда пытался всеми доступными средствами: официальными письмами, расчетами, статьями в прессе, выступлениями на заседаниях Кабинета Министров внести изменения в идеологию Налогового кодекса и административной реформы. Прошел все инстанции – от всех вице-премьеров до премьер-министра через руководителей комитетов Верховной Рады до ее спикера. Все соглашались, писали резолюции. Но в итоге все осталось, как было задумано реформаторами.
И тут следует вспомнить, как на телевидении Ирина Акимова неоднократно говорила, что в разработке реформ принимают участие фонды и аналитические центры (в прессе не раз упоминались фонд "Эффективное управление", центр "БЕСТ", "Маккинзи и компания"). Подтверждением этого является выступление в феврале 2010 г. Наталии Изосимовой – руководителя Фонда "Эффективное управление" со статьей "Порядок денний 2010: першочергові реформи для забезпечення стійкого зростання української економіки" ("ЗН", №5). В ней г-жа Изосимова рассказала о направлениях разрабатываемых реформ.
На сайте фонда его миссия выписана как помощь органам власти всех уровней в разработке и внедрении экономических реформ и стратегий развития. Хочется спросить реформаторов: а какой механизм этой помощи? Закреплен ли он законом или каким-либо иным директивным документом?
В прессе или в публичных выступлениях руководства страны, когда речь идет о разработке реформ, звучат названия различных фондов, имена международных экспертов. А правительство и центральные органы практически не упоминаются в контексте разработчиков, зато преимущественно о них идет речь в связи с тем, что не внедряются реформы и не исполняются директивы.
Такая система превращает Кабинет Министров из активного и основного участника реформ в одного из многих, уводит истинных разработчиков от ответственности за качество их работы. Приведу мнение директора Института стратегических исследований А. Ермолаева: "Реформы не идут, поскольку никто не предполагал, что они так плохо подготовлены…" И он абсолютно прав.
У опытных управленцев и специалистов было предчувствие, что объявление старта 21 реформы в июне 2010 г. – это не что иное, как своеобразная профанация реформирования, неподготовленный ответ на ожидания общества. К сожалению, эти предчувствия оправдались.
Налоговая реформа наиболее резонансная, еще и с огромной "бородой". Ведь первый вариант Налогового кодекса рассматривался еще в 1997-1998 гг. И потом был почти десяток. Все время стремились создать единый кодифицированный документ – кодекс, который вроде бы обещали не изменять пять лет. А что получили?
По словам В. Литвина, со времени вступления в силу (1 января 2011 г.) Налогового кодекса в 678 страниц уже внесли изменения 16 законами на 233 страницы. И зарегистрировано еще 12 законопроектов по изменению! Теперь представьте, сколько человеко-дней-месяцев-лет потрачено на это.
Полученный с такими муками кодекс принес не так много. Изменено в основном поле использования упрощенной системы налогообложения. Однако новое деление "упрощенцев" еще раз показало, что предпринимательская деятельность направлена преимущественно на мелкотоварное производство и розничную торговлю. Только около 190 тыс. предпринимателей избрали третью группу упрощенной системы налогообложения, где годовой бизнес-доход составляет до 3 млн. грн., а количество наемных рабочих – до 20. В три раза больше, около 650 тыс. – во второй группе с доходом до 1 млн. грн. и числом рабочих до 10. Около 260 тыс. предпринимателей будут заниматься розничной торговлей на рынках и бытовым обслуживанием с доходом до 150 тыс. грн. в год. Еще около 1,3 млн. намерены работать на общей системе налогообложения, в том числе и те, которые ранее были на "упрощенке".
При таком раскладе малый бизнес заполнит потребительскую нишу, но не сможет участвовать в модернизации экономики и тем более не создаст инноваций. Вывести страну на новый индустриальный уровень может только крупный бизнес. А в этой части нет соответствующих механизмов поддержки. Так, льготы по НДС предоставлены только предприятиям отдельных отраслей, при этом инновационные стимулы не задействованы. Снижение ставки на прибыль на 2% не даст больших резервов. Ускоренная амортизация производственного оборудования ввиду сокрушительного морального и физического износа – это капля в море.
Как видим, для индустриального развития страны налоговая реформа не предложила нужных механизмов. И самое главное, в результате реформы не найден и не реализован баланс интересов государства и налогоплательщиков, не выработаны механизмы, стимулирующие модернизацию экономики, становления инновационной модели ее развития.
О других реформах тоже трудно отозваться положительно. Предложенная реформа межбюджетных отношений не отразилась на местных бюджетах. Как и раньше, они находятся на трансфертной цепи у госбюджета. Реформа медицины свелась к сокращению медучреждений, переименованию части поликлиник в амбулатории и переучиванию терапевтов и медицинских специалистов других категорий в семейных врачей. От этого более всего настрадаются пожилые люди и жители сельской местности.
Оценку пенсионной реформе даст время. Идея увеличить пенсионный возраст – европейская практика. Но! Из 20 лет рыночных преобразований почти 10 лет в стране падало производство, а значит, не создавались рабочие места, и многие граждане не могли заработать себе стаж. И вот теперь эти 10 лет "государственно-рыночного беспредела" приплюсовали к необходимому стажу для выхода на пенсию. Разве это справедливо?!
Реформа в образовании не решает главного вопроса – как выпускать нужных стране специалистов-профессионалов, а не одних экономистов с юристами. Нить "потребность производства – обучение специалиста" с практикой и предоставлением первого рабочего места безнадежно утрачена. Реформа свелась к внешнему независимому оцениванию знаний и сокращению госзаказа.
Реформа ЖКХ главным образом агитирует за создание ОСМД, вместо того чтобы навести порядок в тарифах. Земельная реформа в скором времени может оставить без земли сельских жителей. Так можно продолжать и далее.
Плачевный итог двухлетнего реформирования не в последнюю очередь зависит от непродуманной административной реформы.
Прежде других надо было дать старт промышленной реформе, но не с целью уменьшения, ограничения, ликвидации, что несут с собой все объявленные реформы, – а расширения, стимулирования, развития материального производства.
Именно стратегически неверно начатая административная реформа стала стопором всех дальнейших начинаний. Пребывающий в процессе постоянного переустройства административный аппарат объективно неспособен проводить любые секторальные реформы.
Но без учета этих прописных истин, без четких экономических, организационных обоснований и предметного анализа функций и полномочий действующей власти президентский указ в декабре 2010 г. "Об оптимизации системы центральных органов исполнительной власти" фактически дал старт админреформе, и министерства, комитеты в срочном порядке были перетасованы, переименованы, ограничены в полномочиях.
При "запуске" админреформы (впрочем, как и всех остальных) не учтены ключевые институциональные аспекты.
Административная реформа, начатая в 1998, так и осталось незавершенной по ряду серьезных причин: не была создана организационная структура, способная разработать стратегию и провести реформирование на общегосударственном и местном уровнях; не было проведено функциональное обследование органов исполнительной власти для выявления и исключения неэффективных функций и полномочий, дублирования, параллелизма, излишка управленческих кадров. Без этого все попытки видоизменить власть и уменьшить количество органов привели только к его увеличению.
В 2010 г. также не была проведена необходимая работа по созданию идеологической базы административной реформы. Но в декабре к ней приступили, невзирая ни на что. Напомню, что только через двадцать дней была создана рабочая группа, на которую возлагался анализ проектов, подготовка выводов по оптимизации полномочий и функций министерств, недопущению их дублирования. Министрам поручили создать группы по определению полномочий министерств и ведомств, деятельность которых будет направляться и координироваться Кабмином через членов правительства. В конце декабря президентским указом было утверждено типовое положение о министерстве и центральном органе исполнительной власти, деятельность которого направляется и координируется членами Кабмина.
То есть после громкого начала административной реформы стала только разворачиваться работа, которую следовало бы сделать заблаговременно и лишь потом приступать к сокращению, реорганизации, ликвидации органов власти.
По этим причинам реформа до сих пор не завершена. На это наложились желания ограничить функции органов власти при выработке отраслевых и секторальных стратегий (проект закона № 9665). Как следствие органы власти не могут выработать горизонтальные механизмы, которые должны быть задействованы для регулирования или дерегулирования в ходе реформ.
В результате появился треугольник противоречий: усиливается президентская власть – зарегулируется исполнительная власть – продолжается дерегулирование экономики, тогда как для изменения социального облика общества необходимо усилить регулирующую функцию государства.
В этом треугольнике теряется одна из главных на нынешнем этапе задач – модернизация и развитие материального производства. И, к сожалению, у идеологов реформ нет понимания, что она может рассматриваться в плоскости не дерегулирования, а только государственного регулирования. Но об этой проблеме в программе реформ образца 2010 г. ни единого слова, напротив – открывается дорога широкой дерегуляции.
Дерегулирование: две стороны одной медали
Немного истории. Система государственного регулирования свободного, или "дикого", капитализма появилась в США более 120 лет назад. Тогда поняли, что святая святых капитализма – фондовый рынок – без общественного контроля, установленных правил игры – это настоящие джунгли. Первыми руководителями регуляторных агентств были энтузиасты, поставившие своей целью борьбу за общественное благо. Затем подключилась система государственного управления, и, наконец, в 1930 г. в экономической науке появилась первая теория государственного регулирования, положившая начало наступлению государства на вседозволенность частного предпринимательства.
В конце ХХ в. маятник качнулся в обратную сторону – регулирование заменили дерегулированием, которое стало неотъемлемой составляющей всех экономических реформ, опирающихся на неолиберальный подход к рынку и монетаристскую концепцию денежного обеспечения экономического развития. Именно эта доктрина и была взята за основу и широко применяется в нашей стране.
Идея дерегулирования состоит в том, что снижение государственного вмешательства способствует конкуренции, снижает цены на товары и услуги, повышает их качество. Действительно, эти принципы применимы к сегменту потребительского рынка. Когда населению обещают, что перед ним откроется возможность свободного и прибыльного предпринимательства, то связывают это именно с дерегулированием – нормативной и законодательной работой по упрощению ведения бизнеса. По этой части, на мой взгляд, сделано немало. Усиленно сокращаются сроки и процедуры регистрации бизнеса и получения разрешений, внедрено "единое окно", ликвидировано около трети лицензий, уменьшено количество проверок, введен декларативный принцип ведения ряда видов предпринимательской деятельности.
Дерегулирование рассматривается также в контексте сокращения бланков строгой отчетности; уменьшения необходимости использования печатей, повышения ответственности чиновников за срыв разрешительных процедур; упрощения нотариальных операций и даже отмены бюро технической инвентаризации.
Но позвольте подвести итог. Все эти меры касаются в основном сферы не производства, а услуг, где работает малый бизнес. В них нет и намека на стимулирование модернизации реальной экономики, структурной перестройки материального производства.
Следует напомнить, что в Украине выпуск продукции с низкой степенью обработки и добавленной стоимости (то есть чисто сырьевой) составляет 65-70%. Это свидетельствует о том, что сфера потребления (да и сфера производства) во многом зависит от импорта, и это подтверждает отсутствие в стране эффективной государственной политики импортозамещения. А это означает, что мы работаем на развитие экономик других стран, чему и помогает дерегулирование мелкого предпринимательства. Поэтому с большой долей сомнения можно относиться к упразднению Министерства промышленной политики. Вдумаемся в высказывание известного американского промышленника и менеджера Ли Якокка: "…без прочной индустриальной базы мы можем распрощаться с нашей национальной безопасностью".
Подмена Минпромполитики Государственным агентством по управлению государственными корпоративными правами и имуществом не решит проблем, а напротив, станет тормозом на пути модернизации государства.
Напомним, что корпоративные права – это очень узкий сегмент, и они не могут быть поставлены на один уровень с промышленной политикой. Это всего лишь право собственности на уставный фонд (капитал) юридического лица или прибыль, а также активы в случае его ликвидации. Это комплекс правомочий управленческого и имущественного характера принимать участие в управлении делами общества, делать взносы в уставный фонд, получать информацию, приобретать акции, участвовать в распределении прибыли.
Став на рельсы сплошного дерегулирования с самого начала рыночных трансформаций и связав его исключительно с малым бизнесом, украинская власть даже не ставила вопрос о выборе собственной стратегии развития экономики и создания современной прочной индустриальной базы.
Тем временем свою эффективность доказали методы возрождения Западной Германии после Второй мировой войны, "экономического чуда" Японии, выведения Южной Кореи на уровень новой индустриальной державы, протекционизм национальных производителей в Китае. В этих странах стратегия не основывалась исключительно на дерегуляции, а наоборот – применялся разумный государственный протекционизм и регулирование.
Вспомним еще раз Ли Якокка, который сказал: "…не будет прогресса, если мы не откажемся от нелепой идеи, будто всякое планирование в масштабе страны представляет собой покушение на капиталистическую систему".
Как известно, национальные и межотраслевые балансы широко используются в Японии, где не боятся быть обвиненными в приверженности к планово-командной экономике. Не зря же пятую по счету Нобелевскую премию по экономике в 1973 г. вручили нашему бывшему соотечественнику Василию Леонтьеву за развитие метода "затраты – выпуск", который основывается на анализе затрат отраслей по производству конечного и промежуточного продукта, а также уровня получаемых доходов. Это напоминает плановый подход, но позволяет определить наиболее рациональные пропорции общественного воспроизводства.
Уверовав в призрачное всесилие дерегулирования, украинская власть с самого начала рыночных реформ отказалась от разумного дирижизма. При этом было проигнорировано то, что в начале 90-х гг. большую часть экономики представлял военно-промышленный комплекс, а для него, как верно заметил известный российский политик и экономист Г. Попов, рынком является само государство. Можно продолжить: ракето-, самолетостроение, металлургия, биохимические технологии, создание инновационной продукции – для этих отраслей рынком тоже является государство, а не потребительские базары в традиционном понимании рыночной экономики.
Как найти нить Ариадны?
Итак, президент Виктор Янукович назвал в числе главных направлений реформирования изменение подходов к оплате труда, содействие эффективной занятости и создание новых рабочих мест.
Это, на мой взгляд, не что иное, как качественный поворот – от призывов к затягиванию поясов и ожиданию результатов реформ к приглашению подавляющей части общества к активной работе на конкретный результат. Для себя и всего общества.
Предложенные приоритеты способны вернуть доверие общества к реформам, помочь достичь намеченных целей. Эффективная занятость – это прежде всего новые рабочие места в отраслях, дающих конкурентный эффект в каждом регионе, при том, что государству будет отдана пальма первенства в экономическом целеопределении. А определение целей развития общества – это и есть государственное регулирование процессов в стране. И именно регулирование крупного производства должно идти в одной цепи с дерегулированием предпринимательской деятельности. Возобновление доверия общества к государственной политике, направленной на улучшение жизни людей, честное перераспределение доходов может быть достигнуто только на таких принципах.
Однако необходимо понимать, что главный смысл работы власти – модернизация экономики, развитие производства, расширение внутреннего рынка, создание высокооплачиваемых рабочих мест, налоговое стимулирование материального производства. Государственное стимулирование отраслей, особенно тех, которые работают на потребительский рынок и обеспечивают индустриальное развитие, сегодня исключительно важно, поскольку экономический рост в 2000-2007 гг. в силу самой природы обеспечивающих его условий был хрупким и неустойчивым. Он в значительной степени опирался на инфраструктурный и технологический задел прежних десятилетий.
Реализовать это возможно, поскольку Украина имеет высокий трудовой и ресурсный потенциал высокотехнологичных отраслей (атомная энергетика, энергомашиностроение, авиа-, судостроение), а также достаточно высокий уровень научно-технологических разработок в машиностроении, сфере обработки информации, коммуникаций, биотехнологий. Это надо развивать и двигать на международные рынки. Но это не под силу отдельным корпорациям без государственной протекции.
Очевидно, следует ввести новый эталон работы власти, ведь власть – это прежде всего персональная ответственность перед обществом. Учитывая это, Президент Украины 15 марта подписал указ "Про керівників напрямів реформ". Количество направлений уменьшено с 21 до 13.
Однако и здесь вице-премьеры, министры отвечают только за внедрение, а не за разработку идеологии реформ. Кроме того, ни один из них не назначен ответственным за общую координацию действий по реализации реформ. Таким образом, идея отстранения исполнительной власти от участия в предметной выработке стратегии сохраняется. Реальный центр разработки идеологии и координации остается в тени. Но центральные органы власти и правительство обязаны быть главными разработчиками общей стратегии и конкретных секторальных реформ, которые проистекают из стратегических задач президента. Ведь президент – идеолог реформ.
Центр принятия стратегических решений должен находиться внутри страны, а не за ее пределами. Следует пересмотреть деятельность консультативных структур и фондов – они не оправдали ожиданий, более того, завели реформирование в тупик, и все его завалы должна разгребать исполнительная власть.
Отсюда следует, что надо сделать ревизию ранее предложенных реформ и разработать новые с учетом всех позитивных аспектов уже объявленных планов. В этом направлении позитивный сдвиг уже состоялся – поставлена задача создания эффективной занятости.
Уверен, что это наиболее ответственно может осуществить исполнительная власть, невзирая на то что ее часто несправедливо обвиняют в неспособности реформаторски мыслить и по-современному действовать.
Ответственность – это та цена, которую мы платим за власть. Этим принципом должна руководствоваться власть в любых государственных делах, особенно на ниве реформ.
Валентин СИМОНЕНКО
Еженедельник 2000 №13, 30 марта – 5 апреля 2012
Подводя итоги первого, двухлетнего, этапа реформ, Президент Украины Виктор Янукович констатировал, что получено мало позитивных результатов, а реформы по некоторым направлениям так и не сдвинулись с места. Президент поручил разобраться в ситуации, выявить проблемы, глубоко проанализировать, где допущены просчеты и не учтены риски.
Новый поворот в проведении реформ определен, но ни анализа, ни выводов о просчетах и неучтенных рисках предыдущих двух лет не сделано. Мало того, в обществе звучит (и даже насаждается) мысль, что чиновники не хотят реформирования страны и являются главным тормозом процесса. Но перевод стрелок на чиновников – это уход от поиска истинных причин пробуксовки реформ. Убежден, что главное здесь – некомпетентность идеологов реформ, неверная оценка масштабов реформирования, количества и направлений одновременно начатых преобразований.
Именно игнорирование принципа, что ценность реформ измеряется не их количеством, а тем, сколько из них может быть доведено до логического завершения с максимальным социальным эффектом, и привело к таким неутешительным результатам.
Но без критического переосмысления пройденного пути реформ, корректирования курса и выработки новых механизмов реализации намеченного, без адекватного реагирования на реальные риски и просчеты достичь цели будет невозможно.
Говоря о властной вертикали, необходимо вспомнить определение философской категории "власть": это процесс подчинения всех подвластных субъектов общественной системы (экономической, правовой, политической, идеологической составляющих) директивной воле, которая исходит от политических партий, отдельных личностей, корпоративных и общественных организаций. Свою директивную волю власть насаждает посредством экономического и внеэкономического принуждения (заметим, что на украинском языке это звучит более емко и предметно – "шляхом примусу").
Возвращаясь к недавней истории, вспомним, что самое массированное экономическое принуждение, которое вертикаль власти применила на начальном этапе трансформации нашего общества, – это дерегуляция "вширь и вглубь", "шоковая терапия". Последствия этих мер показал двадцатилетний путь, пройденный страной: имеем колоссальные потери экономического потенциала, катастрофическое снижение доходов населения, глубокую поляризацию общества по имущественному признаку, хроническую зависимость потребления от импорта, низкие позиции в международных рейтингах.
Очевидны и прозрачны причины печальных итогов пройденного пути – это несогласованность и противоречие между экономической, правовой, идеологической видами власти в понимании сущности реформ и механизмов их реализации. Не последним в этой цепи стал и непрофессионализм власти.
Казалось, что после подобных выводов и определения причин плачевных результатов двадцатилетней трансформации общества невозможно допустить прежних ошибок. Однако повседневные реалии говорят, что "все опять повторяется сначала" и должных выводов властями предержащими не сделано.
Получив полномочия, Президент Украины и его администрация начали по своему пониманию и усмотрению укреплять и корректировать властную вертикаль. И здесь следует вспомнить о самых показательных моментах ее построения. Начало положил второй президент Л. Д. Кучма. Процесс государственного регулирования он направил прежде всего на уменьшение государственной регламентации деятельности хозяйствующих субъектов, но вертикаль власти при этом работала в рамках прямого административно-правового регулирования всей экономикой. Вроде все выстроилось, более-менее согласованно работали министерства и органы местного самоуправления, и в целом были получены положительные результаты.
Но в 2005 г. систему власти решили кардинально перестроить и получили сокрушительный обвал. Вскоре кризис 2008 г. еще более обнажил все просчеты, стал катализатором недостатков именно системы государственного управления. Правительства многих стран включились в борьбу с кризисом и приняли специальные программы, подтверждающие, что система государственного регулирования – неотъемлемая часть функционирования власти. Однако действующее тогда украинское правительство решило по-иному: не пускать кризис на нашу территорию. Последствия этого решения всем хорошо известны.
В 2010-м, с возвратом Конституции 1996 г., были значительно усилены президентские полномочия, что внесло существенные изменения в систему госуправления и коррективы в связку "власть-регулирование-дерегулирование". С одной стороны, страна получила возможность осуществления реформ из единого центра, "твердой рукой", а с другой – обострилась проблема, которая заключается в намерениях дальнейшего дерегулирования экономики, в то время как насущным стало перманентное регулирование. Кроме того, противоречивая связка "дерегулирование-регулирование" оказалась в плену зарегулированности исполнительной власти.
Мировой опыт проведения реформ убеждает, что формула успеха зависит от соблюдения "золотой середины" в действиях всех ветвей власти на всех уровнях, а также от степени государственного вмешательства в процесс развития. При этом, как доказывает жизнь, никогда нельзя руководствоваться принципом, что для существующей власти всегда мало власти. Даже получив исключительные полномочия, президентская власть должна опираться не только на действенную исполнительную ветвь, но и на систему сдерживания и противовесов.
Но именно эта диалектика сейчас поставлена под удар. Вспомним законопроект № 9665 "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины", который в начале февраля рассмотрен в первом чтении. Внимательное его изучение показывает, что строится не вертикаль, а пирамида, где роль остальных ветвей власти сводится к обслуживанию единственной ветви – президентской.
Законопроект предлагает следующее:
формировать программу деятельности правительства на основе предвыборной программы президента и ежегодных его посланий к Верховной Раде;
вменить в обязанность правительству издавать к исполнению акты не только на базе Конституции и законов, актов президента, но и ежегодных его посланий;
обязать местные органы власти исполнять все положения посланий президента;
исключить парламент из процесса подготовки основных направлений бюджетной политики – их планируется определять в послании президента;
упразднить Государственную программу экономического и социального развития Украины, в работе над которой принимают участие все органы исполнительной власти, благодаря чему возможно максимально сбалансировать развитие сфер экономики, гармонизировать работу органов власти!
Такие намерения представляют не что иное, как продолжение процесса зарегулирования исполнительной власти на фоне дерегулирования бизнеса.
Однако отдельные руководители президентской администрации утверждают, что подготовка программы имеет формальный характер, что это громоздкий документ, на который затрачивается много времени центральными и местными органами и который, дескать, дублирует принятые Комитетом экономических реформ программные документы.
Как видим, во главу угла всех стратегических документов и действий центральной и местной власти предлагается поставить ежегодные президентские послания. Но при этом ничего не говорится, что планируется в них изменить. Сейчас послания по сути являются публичными политическими обращениями и не содержат (кроме статистических таблиц) четких экономических расчетов.
Сам посыл, что центральные и местные органы власти должны руководствоваться ежегодными посланиями президента, автоматически исключает эти субъекты из процесса подготовки стратегических программных документов. В новациях явно просматривается идея зарегулирования исполнительной власти. Тогда возникает резонный вопрос: а достаточно ли у президентской власти механизмов и профильных институций, чтобы предметно, с точным моделированием выработать стратегию развития страны?
В моей статье "К прорыву не готовы" подчеркивалось, что послание президента "Модернизация Украины – наш стратегический выбор" – очень важный документ, содержащий идеи, которые необходимо на основе детальных расчетов и пропорций имплементировать во все государственные программы страны, и главное – в Государственную программу экономического и социального развития Украины (которую намереваются вообще ликвидировать). Предлагая новую парадигму стратегических программных документов, Комитет экономических реформ при президенте ставит "навыворот" всю систему работы органов власти. Дает ли он себе в этом отчет?
Необходимо обратить внимание на то, что в "парадном" Комитете экономических реформ состоят руководители органов власти, а его рабочий орган, который и занимается разработкой реформ, судя по их пробуксовке, состоит из недостаточно опытных управленцев, хотя и с престижным образованием. Консультативно-совещательные органы, которых при президенте создано уже несколько, советы дают, решения принимают, но не несут ответственность за качество предложенных обществу реформ.
За содержание и реализацию реформ отвечает правительство. Но оно изначально, на первых этапах, отстранено от их разработки. Налицо институциональный конфликт, который и тормозит процесс. Безусловно, в этом одна из причин пробуксовки, но, на мой взгляд, не основная. Основная причина – в непродуманной стратегии проведения преобразований, в плохом качестве их подготовки, ограниченном содержании и неправильно рассчитанном времени старта целого "вагона" реформ.
Почему не работает стратегия
У меня нет сомнений в том, что любой президент, начиная масштабные мероприятия, искренне и ответственно желает изменить страну. Но когда реформы по разным причинам не идут – надо задуматься, кто неправильно ориентирует общество, кто ставит перед органами исполнительной власти неподъемные задачи.
На эти, казалось бы, простые вопросы, однозначных ответов нет.
С одной стороны, разработкой и проведением реформ должен заниматься Кабинет Министров и рабочий аппарат Комитета экономических реформ, но последний перед обществом не персонифицирован и находится как бы в тени. Оказывается, что в реальной жизни доступного центра принятия стратегических государственных решений нет.
Я в этом убедился на собственном опыте, когда пытался всеми доступными средствами: официальными письмами, расчетами, статьями в прессе, выступлениями на заседаниях Кабинета Министров внести изменения в идеологию Налогового кодекса и административной реформы. Прошел все инстанции – от всех вице-премьеров до премьер-министра через руководителей комитетов Верховной Рады до ее спикера. Все соглашались, писали резолюции. Но в итоге все осталось, как было задумано реформаторами.
И тут следует вспомнить, как на телевидении Ирина Акимова неоднократно говорила, что в разработке реформ принимают участие фонды и аналитические центры (в прессе не раз упоминались фонд "Эффективное управление", центр "БЕСТ", "Маккинзи и компания"). Подтверждением этого является выступление в феврале 2010 г. Наталии Изосимовой – руководителя Фонда "Эффективное управление" со статьей "Порядок денний 2010: першочергові реформи для забезпечення стійкого зростання української економіки" ("ЗН", №5). В ней г-жа Изосимова рассказала о направлениях разрабатываемых реформ.
На сайте фонда его миссия выписана как помощь органам власти всех уровней в разработке и внедрении экономических реформ и стратегий развития. Хочется спросить реформаторов: а какой механизм этой помощи? Закреплен ли он законом или каким-либо иным директивным документом?
В прессе или в публичных выступлениях руководства страны, когда речь идет о разработке реформ, звучат названия различных фондов, имена международных экспертов. А правительство и центральные органы практически не упоминаются в контексте разработчиков, зато преимущественно о них идет речь в связи с тем, что не внедряются реформы и не исполняются директивы.
Такая система превращает Кабинет Министров из активного и основного участника реформ в одного из многих, уводит истинных разработчиков от ответственности за качество их работы. Приведу мнение директора Института стратегических исследований А. Ермолаева: "Реформы не идут, поскольку никто не предполагал, что они так плохо подготовлены…" И он абсолютно прав.
У опытных управленцев и специалистов было предчувствие, что объявление старта 21 реформы в июне 2010 г. – это не что иное, как своеобразная профанация реформирования, неподготовленный ответ на ожидания общества. К сожалению, эти предчувствия оправдались.
Налоговая реформа наиболее резонансная, еще и с огромной "бородой". Ведь первый вариант Налогового кодекса рассматривался еще в 1997-1998 гг. И потом был почти десяток. Все время стремились создать единый кодифицированный документ – кодекс, который вроде бы обещали не изменять пять лет. А что получили?
По словам В. Литвина, со времени вступления в силу (1 января 2011 г.) Налогового кодекса в 678 страниц уже внесли изменения 16 законами на 233 страницы. И зарегистрировано еще 12 законопроектов по изменению! Теперь представьте, сколько человеко-дней-месяцев-лет потрачено на это.
Полученный с такими муками кодекс принес не так много. Изменено в основном поле использования упрощенной системы налогообложения. Однако новое деление "упрощенцев" еще раз показало, что предпринимательская деятельность направлена преимущественно на мелкотоварное производство и розничную торговлю. Только около 190 тыс. предпринимателей избрали третью группу упрощенной системы налогообложения, где годовой бизнес-доход составляет до 3 млн. грн., а количество наемных рабочих – до 20. В три раза больше, около 650 тыс. – во второй группе с доходом до 1 млн. грн. и числом рабочих до 10. Около 260 тыс. предпринимателей будут заниматься розничной торговлей на рынках и бытовым обслуживанием с доходом до 150 тыс. грн. в год. Еще около 1,3 млн. намерены работать на общей системе налогообложения, в том числе и те, которые ранее были на "упрощенке".
При таком раскладе малый бизнес заполнит потребительскую нишу, но не сможет участвовать в модернизации экономики и тем более не создаст инноваций. Вывести страну на новый индустриальный уровень может только крупный бизнес. А в этой части нет соответствующих механизмов поддержки. Так, льготы по НДС предоставлены только предприятиям отдельных отраслей, при этом инновационные стимулы не задействованы. Снижение ставки на прибыль на 2% не даст больших резервов. Ускоренная амортизация производственного оборудования ввиду сокрушительного морального и физического износа – это капля в море.
Как видим, для индустриального развития страны налоговая реформа не предложила нужных механизмов. И самое главное, в результате реформы не найден и не реализован баланс интересов государства и налогоплательщиков, не выработаны механизмы, стимулирующие модернизацию экономики, становления инновационной модели ее развития.
О других реформах тоже трудно отозваться положительно. Предложенная реформа межбюджетных отношений не отразилась на местных бюджетах. Как и раньше, они находятся на трансфертной цепи у госбюджета. Реформа медицины свелась к сокращению медучреждений, переименованию части поликлиник в амбулатории и переучиванию терапевтов и медицинских специалистов других категорий в семейных врачей. От этого более всего настрадаются пожилые люди и жители сельской местности.
Оценку пенсионной реформе даст время. Идея увеличить пенсионный возраст – европейская практика. Но! Из 20 лет рыночных преобразований почти 10 лет в стране падало производство, а значит, не создавались рабочие места, и многие граждане не могли заработать себе стаж. И вот теперь эти 10 лет "государственно-рыночного беспредела" приплюсовали к необходимому стажу для выхода на пенсию. Разве это справедливо?!
Реформа в образовании не решает главного вопроса – как выпускать нужных стране специалистов-профессионалов, а не одних экономистов с юристами. Нить "потребность производства – обучение специалиста" с практикой и предоставлением первого рабочего места безнадежно утрачена. Реформа свелась к внешнему независимому оцениванию знаний и сокращению госзаказа.
Реформа ЖКХ главным образом агитирует за создание ОСМД, вместо того чтобы навести порядок в тарифах. Земельная реформа в скором времени может оставить без земли сельских жителей. Так можно продолжать и далее.
Плачевный итог двухлетнего реформирования не в последнюю очередь зависит от непродуманной административной реформы.
Прежде других надо было дать старт промышленной реформе, но не с целью уменьшения, ограничения, ликвидации, что несут с собой все объявленные реформы, – а расширения, стимулирования, развития материального производства.
Именно стратегически неверно начатая административная реформа стала стопором всех дальнейших начинаний. Пребывающий в процессе постоянного переустройства административный аппарат объективно неспособен проводить любые секторальные реформы.
Но без учета этих прописных истин, без четких экономических, организационных обоснований и предметного анализа функций и полномочий действующей власти президентский указ в декабре 2010 г. "Об оптимизации системы центральных органов исполнительной власти" фактически дал старт админреформе, и министерства, комитеты в срочном порядке были перетасованы, переименованы, ограничены в полномочиях.
При "запуске" админреформы (впрочем, как и всех остальных) не учтены ключевые институциональные аспекты.
Административная реформа, начатая в 1998, так и осталось незавершенной по ряду серьезных причин: не была создана организационная структура, способная разработать стратегию и провести реформирование на общегосударственном и местном уровнях; не было проведено функциональное обследование органов исполнительной власти для выявления и исключения неэффективных функций и полномочий, дублирования, параллелизма, излишка управленческих кадров. Без этого все попытки видоизменить власть и уменьшить количество органов привели только к его увеличению.
В 2010 г. также не была проведена необходимая работа по созданию идеологической базы административной реформы. Но в декабре к ней приступили, невзирая ни на что. Напомню, что только через двадцать дней была создана рабочая группа, на которую возлагался анализ проектов, подготовка выводов по оптимизации полномочий и функций министерств, недопущению их дублирования. Министрам поручили создать группы по определению полномочий министерств и ведомств, деятельность которых будет направляться и координироваться Кабмином через членов правительства. В конце декабря президентским указом было утверждено типовое положение о министерстве и центральном органе исполнительной власти, деятельность которого направляется и координируется членами Кабмина.
То есть после громкого начала административной реформы стала только разворачиваться работа, которую следовало бы сделать заблаговременно и лишь потом приступать к сокращению, реорганизации, ликвидации органов власти.
По этим причинам реформа до сих пор не завершена. На это наложились желания ограничить функции органов власти при выработке отраслевых и секторальных стратегий (проект закона № 9665). Как следствие органы власти не могут выработать горизонтальные механизмы, которые должны быть задействованы для регулирования или дерегулирования в ходе реформ.
В результате появился треугольник противоречий: усиливается президентская власть – зарегулируется исполнительная власть – продолжается дерегулирование экономики, тогда как для изменения социального облика общества необходимо усилить регулирующую функцию государства.
В этом треугольнике теряется одна из главных на нынешнем этапе задач – модернизация и развитие материального производства. И, к сожалению, у идеологов реформ нет понимания, что она может рассматриваться в плоскости не дерегулирования, а только государственного регулирования. Но об этой проблеме в программе реформ образца 2010 г. ни единого слова, напротив – открывается дорога широкой дерегуляции.
Дерегулирование: две стороны одной медали
Немного истории. Система государственного регулирования свободного, или "дикого", капитализма появилась в США более 120 лет назад. Тогда поняли, что святая святых капитализма – фондовый рынок – без общественного контроля, установленных правил игры – это настоящие джунгли. Первыми руководителями регуляторных агентств были энтузиасты, поставившие своей целью борьбу за общественное благо. Затем подключилась система государственного управления, и, наконец, в 1930 г. в экономической науке появилась первая теория государственного регулирования, положившая начало наступлению государства на вседозволенность частного предпринимательства.
В конце ХХ в. маятник качнулся в обратную сторону – регулирование заменили дерегулированием, которое стало неотъемлемой составляющей всех экономических реформ, опирающихся на неолиберальный подход к рынку и монетаристскую концепцию денежного обеспечения экономического развития. Именно эта доктрина и была взята за основу и широко применяется в нашей стране.
Идея дерегулирования состоит в том, что снижение государственного вмешательства способствует конкуренции, снижает цены на товары и услуги, повышает их качество. Действительно, эти принципы применимы к сегменту потребительского рынка. Когда населению обещают, что перед ним откроется возможность свободного и прибыльного предпринимательства, то связывают это именно с дерегулированием – нормативной и законодательной работой по упрощению ведения бизнеса. По этой части, на мой взгляд, сделано немало. Усиленно сокращаются сроки и процедуры регистрации бизнеса и получения разрешений, внедрено "единое окно", ликвидировано около трети лицензий, уменьшено количество проверок, введен декларативный принцип ведения ряда видов предпринимательской деятельности.
Дерегулирование рассматривается также в контексте сокращения бланков строгой отчетности; уменьшения необходимости использования печатей, повышения ответственности чиновников за срыв разрешительных процедур; упрощения нотариальных операций и даже отмены бюро технической инвентаризации.
Но позвольте подвести итог. Все эти меры касаются в основном сферы не производства, а услуг, где работает малый бизнес. В них нет и намека на стимулирование модернизации реальной экономики, структурной перестройки материального производства.
Следует напомнить, что в Украине выпуск продукции с низкой степенью обработки и добавленной стоимости (то есть чисто сырьевой) составляет 65-70%. Это свидетельствует о том, что сфера потребления (да и сфера производства) во многом зависит от импорта, и это подтверждает отсутствие в стране эффективной государственной политики импортозамещения. А это означает, что мы работаем на развитие экономик других стран, чему и помогает дерегулирование мелкого предпринимательства. Поэтому с большой долей сомнения можно относиться к упразднению Министерства промышленной политики. Вдумаемся в высказывание известного американского промышленника и менеджера Ли Якокка: "…без прочной индустриальной базы мы можем распрощаться с нашей национальной безопасностью".
Подмена Минпромполитики Государственным агентством по управлению государственными корпоративными правами и имуществом не решит проблем, а напротив, станет тормозом на пути модернизации государства.
Напомним, что корпоративные права – это очень узкий сегмент, и они не могут быть поставлены на один уровень с промышленной политикой. Это всего лишь право собственности на уставный фонд (капитал) юридического лица или прибыль, а также активы в случае его ликвидации. Это комплекс правомочий управленческого и имущественного характера принимать участие в управлении делами общества, делать взносы в уставный фонд, получать информацию, приобретать акции, участвовать в распределении прибыли.
Став на рельсы сплошного дерегулирования с самого начала рыночных трансформаций и связав его исключительно с малым бизнесом, украинская власть даже не ставила вопрос о выборе собственной стратегии развития экономики и создания современной прочной индустриальной базы.
Тем временем свою эффективность доказали методы возрождения Западной Германии после Второй мировой войны, "экономического чуда" Японии, выведения Южной Кореи на уровень новой индустриальной державы, протекционизм национальных производителей в Китае. В этих странах стратегия не основывалась исключительно на дерегуляции, а наоборот – применялся разумный государственный протекционизм и регулирование.
Вспомним еще раз Ли Якокка, который сказал: "…не будет прогресса, если мы не откажемся от нелепой идеи, будто всякое планирование в масштабе страны представляет собой покушение на капиталистическую систему".
Как известно, национальные и межотраслевые балансы широко используются в Японии, где не боятся быть обвиненными в приверженности к планово-командной экономике. Не зря же пятую по счету Нобелевскую премию по экономике в 1973 г. вручили нашему бывшему соотечественнику Василию Леонтьеву за развитие метода "затраты – выпуск", который основывается на анализе затрат отраслей по производству конечного и промежуточного продукта, а также уровня получаемых доходов. Это напоминает плановый подход, но позволяет определить наиболее рациональные пропорции общественного воспроизводства.
Уверовав в призрачное всесилие дерегулирования, украинская власть с самого начала рыночных реформ отказалась от разумного дирижизма. При этом было проигнорировано то, что в начале 90-х гг. большую часть экономики представлял военно-промышленный комплекс, а для него, как верно заметил известный российский политик и экономист Г. Попов, рынком является само государство. Можно продолжить: ракето-, самолетостроение, металлургия, биохимические технологии, создание инновационной продукции – для этих отраслей рынком тоже является государство, а не потребительские базары в традиционном понимании рыночной экономики.
Как найти нить Ариадны?
Итак, президент Виктор Янукович назвал в числе главных направлений реформирования изменение подходов к оплате труда, содействие эффективной занятости и создание новых рабочих мест.
Это, на мой взгляд, не что иное, как качественный поворот – от призывов к затягиванию поясов и ожиданию результатов реформ к приглашению подавляющей части общества к активной работе на конкретный результат. Для себя и всего общества.
Предложенные приоритеты способны вернуть доверие общества к реформам, помочь достичь намеченных целей. Эффективная занятость – это прежде всего новые рабочие места в отраслях, дающих конкурентный эффект в каждом регионе, при том, что государству будет отдана пальма первенства в экономическом целеопределении. А определение целей развития общества – это и есть государственное регулирование процессов в стране. И именно регулирование крупного производства должно идти в одной цепи с дерегулированием предпринимательской деятельности. Возобновление доверия общества к государственной политике, направленной на улучшение жизни людей, честное перераспределение доходов может быть достигнуто только на таких принципах.
Однако необходимо понимать, что главный смысл работы власти – модернизация экономики, развитие производства, расширение внутреннего рынка, создание высокооплачиваемых рабочих мест, налоговое стимулирование материального производства. Государственное стимулирование отраслей, особенно тех, которые работают на потребительский рынок и обеспечивают индустриальное развитие, сегодня исключительно важно, поскольку экономический рост в 2000-2007 гг. в силу самой природы обеспечивающих его условий был хрупким и неустойчивым. Он в значительной степени опирался на инфраструктурный и технологический задел прежних десятилетий.
Реализовать это возможно, поскольку Украина имеет высокий трудовой и ресурсный потенциал высокотехнологичных отраслей (атомная энергетика, энергомашиностроение, авиа-, судостроение), а также достаточно высокий уровень научно-технологических разработок в машиностроении, сфере обработки информации, коммуникаций, биотехнологий. Это надо развивать и двигать на международные рынки. Но это не под силу отдельным корпорациям без государственной протекции.
Очевидно, следует ввести новый эталон работы власти, ведь власть – это прежде всего персональная ответственность перед обществом. Учитывая это, Президент Украины 15 марта подписал указ "Про керівників напрямів реформ". Количество направлений уменьшено с 21 до 13.
Однако и здесь вице-премьеры, министры отвечают только за внедрение, а не за разработку идеологии реформ. Кроме того, ни один из них не назначен ответственным за общую координацию действий по реализации реформ. Таким образом, идея отстранения исполнительной власти от участия в предметной выработке стратегии сохраняется. Реальный центр разработки идеологии и координации остается в тени. Но центральные органы власти и правительство обязаны быть главными разработчиками общей стратегии и конкретных секторальных реформ, которые проистекают из стратегических задач президента. Ведь президент – идеолог реформ.
Центр принятия стратегических решений должен находиться внутри страны, а не за ее пределами. Следует пересмотреть деятельность консультативных структур и фондов – они не оправдали ожиданий, более того, завели реформирование в тупик, и все его завалы должна разгребать исполнительная власть.
Отсюда следует, что надо сделать ревизию ранее предложенных реформ и разработать новые с учетом всех позитивных аспектов уже объявленных планов. В этом направлении позитивный сдвиг уже состоялся – поставлена задача создания эффективной занятости.
Уверен, что это наиболее ответственно может осуществить исполнительная власть, невзирая на то что ее часто несправедливо обвиняют в неспособности реформаторски мыслить и по-современному действовать.
Ответственность – это та цена, которую мы платим за власть. Этим принципом должна руководствоваться власть в любых государственных делах, особенно на ниве реформ.
Валентин СИМОНЕНКО
Еженедельник 2000 №13, 30 марта – 5 апреля 2012