2009-10-19 14:08:23
Новый взгляд на противоракетную оборону.
Гимнастам хорошо знакома техника выполнения упражнений «подъем разгибом».
Чтобы достичь филигранного исполнения, надо, прежде всего, научиться безупречно
владеть телом… Ситуация вокруг системы противоракетной обороны, инспирированная
США и принятая Россией в целом, как раз и напоминает такое упражнение.
Все началось с визита в Киев две недели тому помощника министра обороны США
по международной безопасности Александра Вершбоу, который намекнул, что Украина
может стать частью обновленной системы раннего предупреждения ракетных пусков.
Еще до того Вашингтон оповестил мир, что отказывается от планов по размещению
объектов своей национальной противоракетной обороны в Польше и Чехии. Заявление
Вершбоу мгновенно стало сенсацией. Отчасти потому, что комментаторы не
потрудились вникнуть в детали вопроса и позволили себе интерпретировать слова
американского чиновника в меру своего личного понимания проблемы.
Не лучшим образом отличился даже только что назначенный глава дипломатического
ведомства Украины Петр Порошенко, заявив о «незаконности и неконституционности»
размещения объектов ПРО на территории Украины. Очевидно, новоиспеченному
дипломату было некому подсказать, что никто и не собирается ничего размещать на
территории Украины. В результате искаженного представления ситуации г-ну
Вершбоу даже пришлось давать дополнительные пояснения…
Проблема новой ПРО стала одной из центральных тем и московских переговоров
госсекретаря США Хиллари Клинтон с российским президентом Дмитрием Медведевым и
главой МИД Сергеем Лавровым. Озвученная на этой неделе госпожой Клинтон идея
сотрудничества с РФ по ПРО стала официальным отражением новых подходов
американской администрации к решению этой проблемы. Впрочем, обновленное
видение во многом опирается на инициативы двухгодичной давности. Всплыла на
поверхность даже старая, несколько забытая версия развития сотрудничества в
виде создания совместного центра обмена данными. Глава американского
внешнеполитического ведомства заявила, что Соединенным Штатам «хочется иметь
совместную программу противоракетной обороны, которая будет защищать и наш
народ, и народ России, и европейских друзей и союзников». С.Лавров был более
осторожен в заявлениях, отметив, что диалог по ПРО продолжается, а Россия рассчитывает
получить более подробную информацию относительно американских противоракетных
планов.
Ключевой нюанс
Но и до визита Х.Клинтон аналитики отмечали, что включение Украины в список
стран для сотрудничества по ПРО говорит не о возможном появлении на территории
Украины американских радаров или ракет, а о потенциале использования имеющегося
у Украины военного добра. В частности, в первую очередь речь может идти о
модернизации СПРН в Севастополе. Проект применения взаимосвязанной системы
радаров, расположенных в России, Азербайджане и в Украине, был предложен
Россией в 2007 году и отвергнут администрацией Буша.
Сегодня очень многие заговорили о том, что в США произошла заметная
трансформация взглядов в отношении противодействия ракетной угрозе. Если раньше
Вашингтон к делу создания НПРО не подпускал никого, то ныне практически открыто
говорит о намерении подключить партнеров по НАТО и Россию. Если это так, то, по
сути, речь пойдет не о национальном проекте Соединенных Штатов, а о создании
системы ПРО на европейском ТВД, о формировании пресловутой, много лет
обсуждаемой «новой архитектуры европейской безопасности». О том, что это не
НПРО, выстроенная на двусторонней основе, а более широкая и открытая система,
неделю тому недвусмысленно указала и замгоссекретаря США по вопросам контроля
за вооружениями Эллен Тошер. Нынешняя администрация американского президента
особо подчеркивает заинтересованность в сотрудничестве с Россией в области ПРО,
а упоминание об использовании СПРН в Габале и Армавире свидетельствует об игре
на сближение, а не росте конфронтации. Таким образом, развертывание проекта
может получить очертания не просто нового моста дружбы Вашингтона с Москвой, но
моста дружбы, построенного через Киев. Для последнего это особенно важно,
учитывая холод в отношениях с соседом.
Но это далеко не все потенциальные возможности проекта. Недавно Барак Обама
объявил о пересмотре Вашингтоном своих подходов к размещению элементов системы
ПРО в Европе. А его военный министр Роберт Гейтс тут же добавил, что США не отказываются
от ПРО в Европе и планируют разместить ее элементы на своих боевых кораблях на
юге и севере Европы. В частности, создание нового противоракетного щита будет
продвигаться в несколько этапов. Сначала на кораблях, оснащенных Aegis — первой в мире действующей морской
системы обороны, — будут размещены ракеты-перехватчики SM-3. Тут имеется одна любопытная деталь:
потенциальные траектории полетов иранских баллистических ракет, направленных на
Европу, должны проходить как раз по акватории Черного моря. В то же время,
согласно конвенции Монтре, с 1936 года корабли стран нечерноморского бассейна
не могут постоянно находиться в акватории (им определен срок в три недели).
Тут-то и открываются поистине колоссальные возможности для Украины. В
частности, украинские специалисты в области военного кораблестроения
утверждают, что существует совсем не фантастическая возможность размещения
морской противоракетной платформы в Черном море за счет недостроенного
ракетного крейсера «Москва». Разумеется, особую актуальность приобретает
вовлечение в проект России и стран НАТО. Напомним, что так и не оживший «убийца
авианосцев» уже два десятилетия находится на одной из николаевских верфей, имея
мизерную перспективу реализации на внешних оружейных рынках. И хотя для Соединенных
Штатов существует гипотетическая возможность использования для проекта военного
корабля одной из черноморских стран альянса, объединяющий момент задействования
украинского крейсера для Украины, России и Европы сложно переоценить. Да и сам
крейсер практически построен — эксперты оценивают уровень его готовности в 94—
95%. На нем отсутствуют системы вооружения, например, флотская система ПВО и
ударный комплекс крылатых ракет. Вместо них можно было бы разместить системы
для уничтожения ракет. Эксперты уже отметили, что адаптированная американская
система Aegis вполне подошла
бы под решение такой задачи. Более того, в перспективе Aegis может превратиться в универсальную
систему — от ракетного перехвата баллистических ракет дальностью до 500 км до
уничтожения низкоорбитальных космических аппаратов на высотах до 300 км.
Правда, тут есть технические проблемы, связанные, как заметили специалисты, с
электромагнитной несовместимостью различного поколения. Но эти проблемы
объективно решаемы и не могут послужить непреодолимой преградой. Что касается
цены вопроса, то в любом случае она окажется меньше, чем строительство новой
морской платформы. Да и козырь здесь именно в том, что существующая платформа —
украинского происхождения: появляется реальный шанс и решить задачу создания
ПРО, и объединить партнеров, которые относятся друг к другу, мягко говоря,
настороженно. Специалисты добавляют к этому, что Украина имеет возможности
оценки американских систем ПРО и их элементов вплоть до создания на мощностях
украинских предприятий ракет-мишеней. Тут также не обошлось бы без консультаций
с российской стороной, а может быть, и участия РФ, поскольку специфические
технологии ракетостроения считаются общим наследством.
Американская трансформация взглядов и украинская перспектива
Возможны ли препятствия на пути модернизации СПРН и корабля? Теоретически,
да. В том случае, если экономика будет стоять над политикой. Расходы Украины на
потребности обороны все еще на том плачевном уровне, когда размышления о вкладе
в глобальные проекты в области безопасности на фоне условного решения проблем
безопасности национальной может предопределить несостоятельность партнера. Или
заложить в общее дело мину замедленного действия. Даже на предварительной
стадии обсуждения вопроса дипломаты западных посольств говорят о желании видеть
в Украине прежде всего предсказуемого и последовательного партнера. В то же
время, если посмотреть на проблему со стороны большой политики и перспектив
обладания новыми технологиями, то затраты на создание недостающих звеньев не
покажутся столь уж громадными. Не помешали бы и переговоры о потенциальном
вкладе европейских участников НАТО. Тем более что в активе есть и опыт
совместных проектов с США и Россией — в том же «Морском старте» (Sea Launch). Что касается России, эксперты отмечают возможность создания системы
обмена информацией, получаемой от наземных и космических средств
предупреждения. В целом реализация такого проекта несет конкретную перспективу
и для целого ряда предприятий ОПК, которые могли бы участвовать в модернизации
платформы — от поставок средств гидролокации до создания морской версии системы
пассивной радиоэлектронной разведки «Кольчуга».
Может ли в самом деле реализоваться такой сказочный сюжет, как полноценная
дружба Вашингтона, Москвы и Киева, созданная благодаря реальным или выдуманным
козням непримиримого Ирана? Или это только игра? Тут нелишне вспомнить, что
предложение России Соединенным Штатам сообща использовать Габалинскую РЛС
взамен создания элементов НПРО в Европе вместе с согласием Азербайджана два
года тому вызвало резкую реакцию депутатов парламента Ирана. Любопытно, что
один из членов национального комитета безопасности и международных отношений
парламента Ирана расценивал предложение В.Путина просто как желание подшутить
над политикой Дж.Буша. По его словам, Россия прекрасно осведомлена, что
стремление Америки построить в Европе противоракетный щит не направлено против
Ирана. Почему же сейчас отношение к иранской угрозе столь сильно укрепилось в
головах американской власти? Небезынтересной, к примеру, деталью в заявлениях
госсекретаря США Хиллари Клинтон в Москве стало упоминание о том, что мир не
может «неопределенное время ожидать создания Ираном ядерного оружия». Не потому
ли, что для реализации масштабных оборонных проектов США всегда должны иметь
понятную для американских обывателей угрозу? И такой «гуманизированный» подход
вовсе не противоречит уменьшению агрессивности американской внешней политики. И
как будто подтверждает справедливость присуждения президенту Обаме Нобелевской
премии.
И все-таки судьба этого проекта зависит от того, куда он будет
разворачиваться. Сегодня нельзя не признать, что создание новых форм
сотрудничества на фоне смутных, не до конца просчитанных угроз выгодно всем
сторонам. Соединенным Штатам, находящимся на этапе политической и экономической
трансформации и аккумулирующим ресурсы для выхода из экономического кризиса.
России, начавшей активное наступление на сферы своего былого интереса, но
испытывающей проблемы с поддержкой пресловутого международного сообщества.
Европе, задыхающейся от американского лидерства, но все еще не дотягивающей до
автономного обеспечения региональной безопасности. Украине, политические лидеры
которой запутались в целях и средствах. Передышка важна всем игрокам — и
большим, и малым. В этом смысле проект совместной ПРО на европейском ТВД мог бы
стать хорошей конструктивной паузой в решении возникшей проблемы
переформатирования геостратегической карты мира. Это означает, что перед лицом
возросших полумифических ракетных угроз усилия, направленные на противодействие
друг другу, на время будут заморожены. До завершения перегруппировки сил.
Потому что, рискнем предположить, США не смогут молчаливо взирать на переход
Украины в фарватер пророссийской внешней политики. А Россия никогда не отпустит
Украину, она намеревается возродить империю, а без Украины это невозможно.
Что же касается Украины, то Киеву крайне выгодно изменение фона угроз. Не
исключено, что наличие вопросов к авторам американского проекта, о которых
заявили российские чиновники по окончании визита Х.Клинтон, касаются и участия
в нем Украины. И хотя появление американских ракет Украине априори не светит,
военно-политические зацепки в виде морских платформ и модернизированного радара
оповещения о ракетном нападении могут при известных условиях вырасти до новой
модели политического сотрудничества. Стало быть, сохранить и, возможно, развить
заметно подмоченную международную репутацию государства. А также, что еще более
важно, найти точки роста в развитии отношений с Россией.
Автор: Валентин БАДРАК (Центр исследования армии, конверсии и разоружения),
«Зеркало недели»